Одним прекрасным утром я вынул из своего давным-давно помеченного
красной звездой почтового ящика два казенных конверта. В первом оказа-
лась долгожданная повестка в суд по делу о недоданных мне сертифика-
тах. Второй же содержал лаконичное послание зам.директора ДГИ г-на
Шульца, датированное 7 февраля сего года.
"Уважаемый г-н Бузаев!" - гласило письмо - "просим Вас явиться на бульв. Райниса 5 в 214 кабинет по рабочим дням с 15 до 17. При себе иметь паспорт."
Увязав два послания между собой, я решил, что в такой странной форме один из ответчиков по моему делу хочет накануне суда дать наконец разъяснения по поводу моего пространного обращения, отправленного в ДГИ еще в последний день прошедшего лета. Вообщем, излишняя доверчивость, отягощенная преувеличением значимости моей бессмертной личности, когда нибудь меня погубит.
Я явился в ДГИ под вечер 27 февраля. Преодолев барьеры в виде внушительных очередей и двух полицейских постов, я благополучно поднялся на второй этаж. Коридоры главного Департамента страны были полны веселыми девицами, напряженно подыскивающими себе занятие в ожидании окончания рабочего дня. Не оправдывая своего великого предназначения по контролю за наводнившими Латвию иностранцами, они курили, болтали и даже пытались играть в пятнашки.
Заглянув в указанный в письме кабинет, я обнаружил там одинокую секретаршу, которая в течение нескольких минут демонстративно не замечала моего присутствия. Показав ей послание г-на Шульца, я попросил ее
объяснить, чем, собственно, могу быть полезен этому уважаемому учреждению. Она взяла мой паспорт и профессиональным обыскивающим взором просмотрела две страницы, где красовались прямоугольный штамп Регистра жителей и отметки о постоянной прописке. Затем дама полезла в шкаф и гордо извлекла оттуда белую папку с надписью "Дело В. Бузаева", не дав
мне, однако, ознакомиться с ее содержимым.
Далее я был снова отправлен в коридор, где должен был ожидать ее начальника и, по-видимому, наполняться трепетным уважением к пригласившим меня высоким персонам. В действительности же я углубился в изучение пухлого фантастического романа, предусмотрительно прихваченного с собой.
Не прошло и часа, как я был приглашен в заветный кабинет, где Присутствовали уже три человека, и, не дождавшись предложениия сесть,
плюхнулся на свободный стул. Моложавый мужчина в безукоризненном костюме, изучая мой паспорт, сходу огорошил меня вопросом о том, зачем я
столь неосторожно занимаюсь антигосударственной деятельностью. Я вежливо заметил, что он знает, с кем имеет дело, поэтому было бы неплохо
представиться и ему, а заодно сообщить о цели беседы.
Выяснилось, что я приглашен для паспортной проверки и принят начальником отдела г-ном Страуме. Тем самым, который вручил уже немало
предписаний о выезде из Латвии моим многочисленным подзащитным.
Оказалось, что по мнению г-на Страуме я состою в незарегистрированной и очень подозрительной организации под названием "КЭЧ-жилище".
Внутренне я рассмеялся, так как в своей бурной общественной жизни редко встречал столь безнадежные начинания, которым не суждено было умереть хотя бы потому, что для этого вначале следует родиться. Вслух же заявил, что об этой организации осведомлен, но в ней не состою. Добавил также, что хотел бы узнать, какое отношение имеет разговор об этой организации к компетенции ДГИ вообще и паспортной проверке в частности.
В ответ мне было заявлено, что в соответствии с Законом "О въезде и пребывании иностранцев и лиц без гражданства в ЛР" я могу быть за это выдворен из страны. Тут я в меру своих познаний в государственном языке разъяснил, что имел на 1 июля 1992 года постоянную прописку, и поэтому этот закон ко мне не относится.
Г-н Страуме возразил, что ПОКА не относится, и предложил мне написать на бумаге, присланной мне по почте, что я ознакомлен с полученным предупреждением.
Под влиянием прочитанного романа я заявил, что с таким же успехом
они могут требовать подписать от меня бумагу, что я не являюсь марсианином, и потребовал вернуть мне паспорт.
После этого меня снова отправили на длительную отсидку в коридор.
Там я, закончив чтение, мог спокойно предаться размышлениям о грядущих
выборах в Сейм, после которых упомянутый выше закон может распространиться и на меня. Хотя при другом исходе выборов не исключено, что именно мне прийдется возглавлять комиссию по реорганизации ДГИ и ликвидации последствий его деятельности. Впрочем, о своей одержимости манией величия я уже упомянул в начале этой заметки.
В конце - концов г-н Страуме вручил мне паспорт, и, перейдя на русский язык, дружески посоветовал мне не нарушать латвийских законов.
Чего и Вам желаю, г-н Страуме!
Лихорадочно перелистав паспорт, я не обнаружил там никаких новых отметок из числа тех, которых насмотрелся у посетителей Латвийского комитета по правам человека, и мирно отправился домой. По дороге меня занимали мысли исключительно государственного масштаба. К примеру, зачем нужны все остальные подразделения ведомства г-на Адамсона, Бюро по защите Сатверсме, прокуратура, суд и.т.п ? Когда имея в нашем маленьком и гордом государстве такую организацию, как ДГИ, мы и так непобедимы!
В. Бузаев